Определение корпорации поистине неуловимо — оно меняет свою форму прямо у тебя в руках и ускользает, когда тебе кажется, что ты его ухватил.stfw.ru
Роскоу Паунд говорил, что «личность» корпорации — это не сущность, но конвенция. Однако для того, чтобы эта конвенция была подходящей, корпорация, определяемая как единое целое, должна определяться также и как объединение, действующее как единое целое. Тем не менее, это самое единство двойственно, поскольку оно представляет собой объединение собственности и объединение лиц.
Как объединение собственности корпорация расширялась от примитивного понятия физических объектов, которыми владеют ради собственного употребления, до понятия действующего предприятия, управляемого лицами, взаимодействующими с другими лицами. В этом отношении корпорация пользуется всеми законами о кредиторе и должнике, начальнике и подчиненном, нанимателе и наемном работнике, продавце и покупателе, которые возникли в ходе эволюции общего права при помощи права справедливости и законодательных актов, и которые основывались на первоначальной защите титула собственности на физические объекты и фактическое владение ими.
Как объединение лиц корпорация является наследницей королевской прерогативы, даровавшей часть личной власти суверена его подданным. Хотя многие из этих дарованных тогда личных привилегий (такие, как упомянутые ранее монополии и различные феодальные «вольности») были законодательно упразднены в течение XVII в. (или, вернее, переданы парламенту), эта привилегия — права корпорации — оставалась
в распоряжении парламента и других законодательных органов еще в XIX в. Права корпорации, как и другие права, даровались в соответствии с индивидуальным или особым соглашением между сувереном и подданным. Когда место короля заняла законодательная власть, эти соглашения продолжали свое существование в форме лоббирования, политического влияния и коррупции, пока в середине XIX века не были приняты общие законы о корпорациях, сначала в США, а потом и в Англии. После этого особая привилегия на создание корпорации стала доступна любой группе граждан, независимо от их личного влияния: им требовалось просто объединиться на основе договоров, соответствующих общим правилам, и зарегистрировать свое намерение в канцелярии штата. Так личная привилегия, которой суверен наделял индивидов, превратилась во всеобщее право на объединения, доступное всем лицам, которые на его основании могут образовать единство, неизвестное общему праву.