Права корпорации

Права корпорации дают объединению жизнь, значительно превышающую жизнь любого индивида. Если необходимо, они обязывают меньшинство, даже без его согласия, действовать вместе с большинством как единое целое.stfw.ru Они до определенной степени снимают ответственность с индивидов и ограничивают общую ответственность тем количеством собственности, которое есть у корпорации. Вечная жизнь, самоуправление и ограниченная ответственность являются, таким образом, высшими полномочиями и привилегиями, которыми лица, коллективно или индивидуально, наделяются для того, чтобы единая воля могла через своих представителей взаимодействовать со всем миром. Таким образом, объединение собственности, действующее предприятие, отделяется от индивидов и получает независимое существование, собственный орган производственного управления и возможность роста, неведомую физическому лицу.

Но если при таком развивающемся объединении собственности сохраняется в силе примитивное значение собственности, то это объединение является не более чем пустым титулом на владение физическими объектами, не имеющим ценности для бизнеса. Даже если значение собственности распространяется на свободу пассивного выбора возможностей, на чем настаивал Коук в деле о монополиях 1602 г. и судейское меньшинство в делах о скотобойнях 1872 г., то и тогда это объединение неэффективно. Но если значение распространяется еще шире, так что уже включает в себя использование экономической власти (которая была открыта в деле Манна 1876 г., в деле Холдена—Харди 1898 г., в делах Бантинга и Стеттлера 1916 и 1917 гг.), это свидетельствует о том, что это дитя привилегии выросло и превратилось в находящееся под защитой привилегии объединение взрослых людей.

То, что такое расширенное понимание собственности не было принято во внимание в делах Адэра и Коппиджа, можно объяснить тем, что Конгресс и законодатели предложили учредить организацию, профессиональный союз для осуществления того, что в иных случаях исполнялось правительственными фабричными инспекторами. Судья Питни отказывался видеть какую-либо общественную пользу в такой организации: «Это не общественный институт, на который закон возлагает общественные или управленческие задачи, такие, чтобы членство в нем напрямую служило общему благосостоянию». Отличая это дело от дела Холдена—Харди и ему подобных, судья Питни сказал, что в тех делах имелась общественная польза (как то: здоровье, безопасность, мораль или общественное благосостояние), «которая никак не соотносится с выраженным в данном случае желанием устранить имущественное неравенство за счет лишения собственника части того, что может быть определено как “финансовая независимость”. Само по себе ограничение права на свободу или собственность не может называться “общим благом” и быть законным объектом регулирующей власти, поскольку именно такие ограничения запрещены Поправкой».