Stfw.RuПодобные взгляды сформировали политически вредную иллюзию, будто время играет против революции, в силу чего с капитализмом надо кончать как можно скорее, пока не поздно, во что бы то ни стало. Объективно воззрения леворевизионистских идеологов смыкались, таким образом, с крайним экстремизмом, оказывались сродни авантюристической доктрине «социального детонатора».
Требуя пересмотреть «традиционную стратегию рабочего движения», Р. Россанда, в частности, предлагала исходить из надуманной дилеммы: «или тотальная революция, или невозможность какого-либо, частичного изменения капиталистической структуры, делающейся все более прочной и всеобъемлющей». В решении этой дилеммы итальянская ревизионистка апеллировала к маоизму. По ее мнению, в условиях «организованного» характера современного капитализма, проявившегося после преодоления его «анархической фазы», необычайную актуальность приобретает якобы «китайский опыт» по ликвидации «иерархии структур», «дуализма власти», по борьбе с разделением людей на «правителей и подчиненных». Россанда считала «марксизм Мао» единственным средством, позволяющим покончить не только с «буржуазным перерождением» Востока, но и с особо «прочным», «компактным» капитализмом Запада. Наилучшим методом для этого объявлялось искусственное «ускорение социального процесса», нечто вроде «большого скачка», ведущего «непосредственно к коммунизму». «Всякий другой выбор,— продолжает Р. Россанда, может привести лишь к регрессу. Это верно как для переходного, так и для нашего общества, ибо и у нас всякий переход через промежуточные этапы сделался равным образом невозможным».
