Кодексы, утопии и диктатуры

Ни одна из двух сторон, безусловно, не доводила своей теории до логического завершения; и как исторический факт: первые обращали внимание на прерогативу, а вторые — на общее право.stfw.ru Первая теория ведет к писаному праву, сформулированному монархом, законодателями или конституционным собранием; вторая — к неписаному праву, которое постепенно формулируют суды. Одно неотделимо от другого. Тем не менее, если обращать внимание только на писаный закон, логическим завершением теории будет замена народных обычаев либо кодексом законов, либо социалистической утопией, либо диктатурой пролетариата; а если, наоборот, обращать внимание только на неписаное право, то логическим завершением теории будет выведение критериев справедливости из этих традиций и объявление их голосом разума или Бога. Кодексы, утопии и диктатуры возникали и гибли или же двусмысленно интерпретировались. Статутное или конституционное право — мертвая буква, если оно не соответствует обычаям. Оно создано, как подчеркивает Картер, одним или несколькими лицами и «необходимо несет в себе все несовершенства и ошибки, которые сопутствуют всем таковым вещам». Но, согласно Картеру, неписаный закон, хотя он формулируется судами, создан Богом или «благодетельной Природой». Этот закон «существует сам от себя, вечен, безусловно, истинен и справедлив для всех нужд общественного управления, безупречен и неизменен. Он может быть с полным на то основанием назван божественным, поскольку совпадает с обычаем, который есть необходимая форма развития поведения человека; у этого закона не может быть иного автора, кроме самой человеческой природы».

Обычаи, несомненно, являются сырым материалом, из которого строится система правосудия. Но обычаи бывают разными, хорошими и дурными, они меняются и конфликтуют друг с другом. Они неопределенны, сложны, противоречивы и запутанны. Поэтому необходим выбор. Кто-то должен выбирать, какие обычаи следует узаконить, а какие — осудить или отбросить. Картер защищает свой тезис тем, что отличает «обычаи» от «дурного обыкновения». «Обычай» — это хороший обычай, «дурное обыкновение» — это плохой обычай. Но кто это сказал? Это голос Бога? Закон природы? Всеобщий разум или vox populi (глас народа)? Картер критиковал Верховный суд за то, что он, рассматривая дело о слиянии железнодорожных компаний, не узаконил обычай современного делового оборота, заключающийся в слиянии корпораций и устранении конкуренции. Очевидно, что этот обычай — глас Божий. Другие одобряли решение Верховного суда, который осудил современный обычай трудовых организаций бойкотировать работодателей, сочтя его дискриминационным. Ясно, что этот обычай — отнюдь не Божий глас.