Stfw.RuТакие различия между Мэнсфилдом и Йейтсом в понимании «уместности» породили различие не только в толковании ими общего права, но в толковании прерогативы.
Однако оба они были согласны в том, что расширение области действия прерогативы (со времени Генриха VIII до конца династии Стюартов) не может быть использовано как прецедент для оправдания расширения понятия собственности с физических вещей на ожидаемые доходы. Монархи того периода даровали статус гильдии Издательской Посмотреть вы сможете прямо сейчас., получившей исключительное право на публикацию книг, зарегистрированных в этой Посмотреть вы сможете прямо сейчас., и значительную власть для поиска и ареста незаконно напечатанных книг. Однако Мэнсфилд настаивал на том, что практика Посмотреть вы сможете прямо сейчас. основывалась на понятии частной собственности, на «копию», которую он исходя из этого установленного порядка, определял как «исключительное право на публикацию любого интеллектуального продукта». Таким образом, Мэнсфилд придавал термину «копия» именно тот смысл, который, по мнению Йейтса, ему придавать было нельзя в силу «двусмысленности термина “собственность”, который иногда означает право лица, а иногда — сам объект». Эти исключительные привилегии Издательской Посмотреть вы сможете прямо сейчас., основанные на королевской прерогативе, как прямо утверждал Йейтс, на самом деле представляли собой отрицание права собственности за теми авторами или их наследниками, которые не являлись членами Посмотреть вы сможете прямо сейчас..
Однако Мэнсфилд основывал право собственности на «копию» не только на употреблении королевской прерогативы Издательской компанией (которая, по его собственному признанию, приносила вред, почему и была распущена революцией 1689 г.), но прежде всего на аналогии, которая превращала прерогативу в частную собственность короля. Король обладал исключительным правом на публикацию английской Библии, статутов, судебных ежегодников, молитвенника, поскольку он оплачивал эти издания из своего кармана. И если использовать аналогию, «все то, что общее право говорит о собственности в случае короля, может быть, по моему убеждению, перенесено и на прочих авторов». Таким образом, уже не королевская прерогатива, но частная собственность короля давала ему исключительное право печатать эти привилегированные книги, и то же касается не зависящего от прерогативы права автора или его наследника. На это Йейтс отвечал, что данное право короля опирается не на «собственность», но на то, что в современной Америке назвали бы регулирующей властью «главы Церкви и государства», «основанной на соображениях религиозных или государственных». «Король получает это право не благодаря труду, или сочинительству, или чему-то другому, что имеет место в случае авторов».
