Гуд-вилл — это нечто вроде проторенной дороги от продавца к покупателю, которая когда-то появилась и стала удобной для проезда после многих лет усилий и расходов на рекламу, навязывания услуг, рекомендаций коммивояжеров, выставок и демонстраций товаров (нередко при помощи знакомств с местными распространителями, которые пользуются доверием своих соседей) и т.п.».
Свой главный аргумент против трудовой теории стоимости Гароди основывает на том, что ничем не обусловливает развитие технического прогресса в период современного капитализма.
Если в книге «За возрождение надежды» ревизия трудовой теории стоимости ограничивалась туманными намеками, то в «Альтернативе» (1972 г.) Гароди высказывается гораздо решительнее. «Неужели, — вопрошает он, — для того чтобы переосмыслить заново теорию стоимости (со всеми вытекающими последствиями), нашим ортодоксам, столь упорно оглядывающимся на прошлое, придется ждать до тех пор, пока не появятся
Таким образом, защита гуд-вилла — это не защита собственности на физические вещи, но защита власти, позволяющей контролировать предложение физических вещей вопреки ценовой открытости при неограниченной конкуренции.
Являясь основой марксистско-ленинской теории ценообразования, трудовая теория стоимости дает вместе с тем единственно верный ответ об источнике доходов буржуазии, вплотную подводит к признанию эксплуататорской природы этих доходов, задевая тем самым жизненные интересы господствующего класса.
Расставшись с пролетарским мировоззрением, его представители заняли примиренческую позицию к буржуазной политэкономии, превратились в распространителей ее идей, о чем недвусмысленно свидетельствуют их антинаучные воззрения по проблемам капиталистического способа производства.
И покупатель гуд-вилла приобретает не товары, но исключительное право на свободу продавать определенные товары покупателям.
Столь явное извращение принципа партийности, содержащееся в последних работах этого ревизиониста, не является неожиданностью.
Тем не менее, специфически классовые причины кризиса буржуазной политической экономии полностью игнорируются Лёблом, который ограничивается морализирующей критикой, констатацией «вины» западных теоретиков за «сегодняшнее состояние экономики».
Только вначале XIX в. значение термина «гуд-вилл» было расширено и стало охватывать все виды экономической конкуренции, в связи, с чем канцлер лорд Элдон в 1803 г.
Вместо обещанного «гармонизированного роста» налицо экономический кризис 1974— 1975 гг., самый тяжелый за весь послевоенный период.
В отличие от Гароди в публикациях других ревизионистов поводом для отказа от принципа партийности в общественных науках служит, как это ни странно, описание современного этапа кризиса буржуазной политэкономии.
Почти через сто лет после судебного процесса по сделке 1620 г., в 1711 г., судья Паркер сформулировал закон, касающийся добровольного ограничения торговли, сложившегося к тому моменту, и этот его вердикт стал признанным ориентиром для всех последующих судебных решений.
Призывая вступить в деловые контакты с антимарксистскими течениями общественной мысли, он имеет в виду необходимость принципиальных уступок идеалистическим течениям философии, религии, буржуазной апологетике, мелкобуржуазному социализму.
Еще более неправомерным выглядит утверждение Гароди о лидерстве буржуазной экономической науки в области планирования.
Итак, в 1580 и 1620 гг. были установлены два важнейших принципа законодательства о гуд-вилле: иск о возмещении убытков, причиненных нематериальной собственности, и разрешение добровольной продажи своей свободы наряду с продажей своего бизнеса.
На ошибочном тезисе о «кейнсианской революции» Гароди строит всю концепцию развития экономической мысли середины XX в.
Stfw.Ru